14 декабря 1883 года родился Морихой Уэсиба - основатель айкидо
 Мастера айкидо, по заветам Уэсибы, не просто борются, но обретают гармонию. Фото Reuters |
«И вся-то наша жизнь есть борьба», – есть такая точка зрения, прозвучавшая в марше Буденного. Красные кавалеристы – не первые, для кого главной фигурой в картине мира был человек с оружием в руках.
Рыцари, воинская этика... 14 декабря 1702 года в Японии, в городе Эдо (современный Токио), 47 самураев, ставших ронинами, то есть оставшихся без господина, отомстили за его смерть, за то, что он был приговорен к сэппуку (ритуальному самоубийству) после нападения на чиновника, который его оскорблял. Ронины этого чиновника убили и сами были осуждены на сэппуку. История, многократно воплощенная в японском театре, кино, изобразительном искусстве.
Для традиционного общества борьба, применение силы нередко являются предметом особого культа. В той же Японии, но уже в период модернизации, 14 декабря 1883 года родился Морихой Уэсиба (ум. 1969), основатель айкидо – боевого искусства, основанного на элементах старинных единоборств. Боевое искусство – оксюморонное, если вдуматься, словосочетание; объяснение и оправдание здесь в синтезе силовых приемов с религиозными и философскими заповедями, эстетическими правилами и т.д. Борец наносит удар, но, оказывается, не абы как, а используя силу противника против него самого. И обретает желанную гармонию. Хоть стой, хоть падай (это уже мой каламбур).
Также в разделе:
Жизнь – это перемещение в пространстве и времени
В Леониде Маркове(1927–1991) была сила характера, мощь - но и внутренний драматизм
Генеалогическое древо
Эразм Дарвин (1731-1802) был врачом, натуралистом и поэтом
"Поэт – человек по профессии"
Поэтическую индивидуальность Эмили Дикинсон (1830-1886) наши ценители сравнивают с Цветаевой
Европейские рыцари, японские самураи – это, конечно, не про нас. Но литературные и мифологические образы, каноны, параллели витают в воздухе, мало считаясь с границами и с властной тяжестью почвы. 190 лет назад, 14 декабря 1821 года, появился на свет русский поэт Николай Щербина (ум. 1869), вошедший в историю словесности прежде всего как мастер антологической лирики, то есть стихов по древнегреческим мотивам. Сын украинца и гречанки, он вырос в Таганроге, где жили в основном греки. И первая книга его называлась «Греческие стихотворения». Однако Эллада была тогда темой не только вечной, но и злободневной: борьба с османским игом создавала актуальный контекст. И эти мотивы у Щербины контрастировали с античными.
Но с тех пор, когда писал Щербина, много воды утекло, и он, наверное, не мог предвидеть, какие переакцентировки суждены его наследию. Хотя, если вдуматься, все логично. «Я любимое чадо природы,/Я опасный соперник богов, –/ И за дар благодатной свободы/ Я поспорить с богами готов», – сказал он. И этот мотив противоборства по-своему повторился в стихотворении «После битвы», которое стало военно-морским романсом Александра Гурилева, а романс этот уже в советское время превратился в песню «Раскинулось море широко», исполненную Леонидом Утесовым. О Щербине при этом уже мало кто помнит.
И еще одна перекличка с советской эпохой, неотделимой от идеи борьбы, битвы. Это фильмы родившегося 14 декабря 1898 года кинорежиссера Ефима Дзигана (ум. 1981). Сейчас их уже не очень-то смотрят. А вот названия кинокартин носятся в воздухе, они эмблематичны. «Мы из Кронштадта», «Первая Конная», «В едином строю», «Железный поток», одиозная «Если завтра война...» Военное сознание – вот что это такое. Ну а тому, кто пожелает заняться сопоставительным анализом советской оборонной/наступательной утопии и боевых искусств Востока, откроется, может быть, немало интересного.
По закону контраста, где-то рядом с Дзиганом должен быть его антипод, тоже деятель искусства, но с иными эстетическими и ценностными ориентирами. Не человек «мы», а человек «я». Такой сосед по календарю у автора «Мы из Кронштадта» есть. Это драматург и киносценарист Сергей Ермолинский (1900–1984). Как будто тот же советский уклад, журналистская работа в «Правде» и «Комсомолке», написание сценариев для вполне ортодоксальных лент. Но постепенно что-то сдвигается, какие-то акценты выделяют Ермолинского из массы – не говоря уже о круге общения, тесном знакомстве с Михаилом Булгаковым, о котором Ермолинский потом напишет мемуары. И вот в 1940 году оборонный романист, секретарь СП СССР Петр Павленко лично подписывает ордер на арест Ермолинского. Тюрьмы, ссылка. Вытащили его в этом статусе пораженного, привлекли снова к работе Сергей Эйзенштейн и Николай Черкасов. И когда в 1967 году Ермолинский поддержал Солженицына, в письме к писательскому съезду потребовавшему отмены цензуры, – это был выношенный выбор.
Борьба, борьбы, борьбе, борьбою, о борьбе... Неизбывная материя. Вот еще одна любопытная фигура. 14 декабря 1853 года родился итальянский революционер Эррико Малатеста (ум. 1932). Революционер особого направления – анархо-коммунист. Друг Бакунина, приверженец свободы – все честь честью. И вот в 1877 году он – совместно, кстати, с русским революционером Сергеем Степняком-Кравчинским – поднял в Италии восстание. Провозгласили, что власти короля больше нет, и – внимание – сожгли налоговые регистры. То-то народу радость.
Потом, конечно, были подавлены. А коммунизм и анархизм начали бесконечную череду взаимосближений и взаимоотталкиваний
http://www.ng.ru/historyday/2011-12-14/16_day.html
Подробнее:http://www.ng.ru/historyday/2011-12-14/16_day.html
Подробнее:http://www.ng.ru/historyday/2011-12-14/16_day.html
http://creativecommons.org/licenses/by/3.0/legalcode
