Фото: Петр Кассин / Коммерсантъ
«Ценовые войны — это последнее, что нам сейчас нужно»
27.12.2017
В январе сменится руководство «Вымпелкома» в России. Нынешний глава компании оказался в своем кресле неожиданно, в сентябре 2016 года, после того как его предшественник Михаил Слободин стал фигурантом уголовного дела и покинул страну. В своем последнем интервью на этом посту уходящий на повышение гендиректор «Вымпелкома» Шелль Йонсен рассказал “Ъ”, почему компания не согласна с претензиями Роскомнадзора к качеству ее связи, указал на риски недостатка частот для тестирования 5G и объяснил, какие задачи стоят перед его сменщиком.
— В январе российский «Вымпелком» возглавит Василь Лацанич. Почему выбрали именно его?
— Для меня было предельно важно сохранять преемственность в менеджменте «Билайна», поскольку компания претерпела несколько резких перестановок в высшем руководстве за последние годы. Я хотел, чтобы процесс был прозрачным и предсказуемым и чтобы человек, который придет на мое место, был заранее знаком и с Veon, и с «Билайном». Если бы поиск завершился раньше, я мог бы покинуть свой пост уже этим летом. Но в итоге остался до конца года и вполне доволен тем, как провел это время. Важно, что на должность гендиректора «Вымпелкома» приходит человек, безусловно знающий российский мобильный рынок и телеком-бизнес и готовый с полным пониманием приступить к работе с первого дня после вступления в должность.
— Вы лично предложили Василю Лацаничу занять эту должность?
— Да.
— Будет ли меняться структура топ-менеджмента в связи с новым назначением?
— Нет. Со временем перемены происходят в любой компании, но в данном случае приход нового гендиректора не станет причиной каких-либо немедленных изменений в структуре «Билайна». У нас очень хорошая команда. Если бы я так не считал, я бы сам произвел в ней изменения.
— Василь Лацанич долго работал в МТС. Легко ли ему будет подстроиться под корпоративную культуру «Вымпелкома» или он будет ее менять?
— Во-первых, я считаю, что МТС — очень успешная компания на протяжении многих лет и Василь приносит с собой определенный позитив. К тому же на рынке сформировался хороший потенциал для роста, и это полезно в нашей ситуации. Во-вторых, культура «Билайна» очень сильна, люди — действительно наш основный актив. И внутренняя эмоциональная обстановка в «Билайне», в соответствии с нашими опросами, демонстрирует самую высокую степень вовлеченности сотрудников за много-много лет. Так что организация полна энергии и готова принять новый дополнительный позитив.
— Будете ли вы входить в совет директоров «Вымпелкома» и далее? Насколько будете контролировать деятельность российского актива?
— По сути, я возвращаюсь к той же работе, которой занимался исходно — буду ответственным за работу как в России, так и в Италии. И я буду активно вовлечен в деятельность российского актива, буду проводить все необходимые совещания и время от времени принимать участие в работе российской команды. Но все операционное управление и все решения с 10 января переходят к Василю. Я ухожу именно на ту работу, для которой пришел в компанию в августе 2016 года. Такой же работой я занимался в Telenor, где курировал деятельность в шести странах, стремясь в партнерстве с руководством компаний обеспечить успешные показатели. И, занимаясь такой работой, я чувствую себя очень комфортно.
— За время вашего управления «Вымпелком» договорился о сделке с «МегаФоном» по «Евросети». В отчетности «МегаФона» указано, что сделка еще не закрыта и предприятие остается совместным на конец третьего квартала. Условия меняться уже не будут?
— Работа над сделкой продолжается. Да, формально она еще не закрыта, но мы и не ожидали, что это случится так рано. У нас нет никаких проблем в отношениях с «МегаФоном» и с USM по этой теме. Думаю, все будет развиваться согласно планам. Так что в первой половине следующего года нам предстоит огромная работа. Даже по мировым меркам, это одна из самых крупных интеграций розничной сети в структуру телеком-оператора. Я уверен, что как «Билайн», так и российская телеком-отрасль в целом будут двигаться в направлении создания монобрендовых сетей.
Сегодня российский рынок напоминает в этом отношении стиральную машину, в которой постоянно крутится огромное количество сим-карт: человек тратит стартовый баланс на сим-карте и выбрасывает ее, стимулируемый продавцами взять новую симку. Независимая розница сегодня, по сути, занимается многократным переключением одних и тех же абонентов от одного оператора к другому по нескольку раз в год, исправно получая за это комиссию. Мы уйдем от этой модели максимальных продаж сим-карт и сосредоточимся на развитии ценности продукта для клиентов.
— Вы планируете сокращать численность салонов после присоединения доли «Евросети»?
— Да. Некоторые из них будут закрыты, потому что окажутся расположены слишком близко друг к другу. Так что это будет исключительно прагматическое решение по конкретным локациям. Оно будет связано не с тем, что салонов будет избыточное количество, а с тем, что нам нужно иметь оптимальную структуру.
— Как, на ваш взгляд, изменится рынок сотового ритейла, если «Евросеть» объединится со «Связным» в какой-то форме?
— Я лично не являюсь сторонником стратегии мультибрендов, но, безусловно, «МегаФон», «Связной» и кто-либо еще имеют право поступать так, как считают нужным. Если честно, на мой взгляд, это промежуточный шаг, думаю, что в этой сфере будет более значительное развитие монобрендов.
— Каковы ваши впечатления от запуска платформы Veon в России? По данным Mediascope, по аудитории мессенджеров пока Veon на седьмом месте.
— В проектах, которые запускаются в цифровом мире, оценка не может быть однозначной. Некоторые вещи работают очень хорошо, а некоторые — не настолько хорошо, как мы ожидаем, и мы продолжаем работать над их качеством. С Veon в России у нас очень удачно идут дела в области развития партнерских программ, мы находимся на пути развития Veon как нашей торговой площадки, маркетплейса. Мы видим, что предложения, которые делаем на этой платформе, пользуются популярностью. Безусловно, создать мессенджер, который был бы лучше WhatsApp, Telegram и других аналогов — сложнейшая задача. Поэтому мы в меньшей степени делаем акцент на функционировании платформы как мессенджера. А далее пусть уже люди делают свой выбор — это рынок.
— По тем же данным Mediascope, 748 тыс. человек заходят в Veon хотя бы один раз в месяц. Как они его используют? Как мессенджер? Или просто проверяют баланс?
— У нас уже есть очень хорошее приложение с личным кабинетом «Мой Билайн». Оно имеет высокий рейтинг и пользуется огромной популярностью. Veon используется людьми не для проверки баланса и других подобных операций — это все происходит как раз на платформе личного кабинета. По мере развития мы будем интегрировать эти вещи, но это не вопрос сегодняшнего дня. Заходя в Veon, пользователи основную часть времени изучают наши партнерские программы и предложения, а также смотрят контент.
— Сайт МТС входит в двадцатку наиболее посещаемых интернет-ресурсов в России. Это единственный оператор, который вошел в рейтинг. Можно ли сделать вывод, что людям больше нужен сайт, а не отдельное приложение для получения сервисных услуг или информации о компании?
— Они ведь там тоже проверяют балансы своих счетов? Так вот именно это, думаю, и обеспечивает трафик. Люди не станут посещать корпоративный сайт компании ежедневно, как бы хороша она ни была. У меня нет какого-то одного ответа на ваш вопрос, но я знаю, что «Мой Билайн» также одно из самых высокорейтинговых приложений в России, и мы планируем его дальнейшее развитие.
— Какова сейчас в целом медиастратегия «Билайна»? Некоторое время назад вы планировали запускать онлайн-кинотеатр. Сохранились ли эти планы?
— Я хочу напомнить, что на нашей платформе Veon уже есть подобный медиаконтент. Но какие мы планируем приобретения или партнерства — это не те вопросы, которые я могу обсуждать до того, как решения приняты. 99,9% своих усилий мы ориентируем на внутреннюю работу в «Билайне», и я думаю, говорить лучше об этом. И если говорить о внутреннем развитии, мы вкладываем значительные усилия в развитие новых решений в области телевизионных платформ. Так что результаты этой работы вы увидите уже в первой половине следующего года.
— В декабре телеком-рынок взволновало резкое снижение тарифов на связь от МТС в регионах. Следом ответный шаг сделал «МегаФон». Это вызов для «Вымпелкома»? Могут ли такие действия стать началом новой ценовой войны?
— Надеюсь, что нет. С учетом того, какой объем инвестиций необходим для дальнейшего развития сетей связи, нельзя сказать, что эта индустрия генерирует огромный денежный поток. Мы видим, что увеличиваются платежи за использование частотных ресурсов, на подходе «закон Яровой» и другие подобные вещи. И я думаю, что ценовые войны — это последнее, что нам сейчас нужно.
Взгляните на статистику, и вы увидите, что цена гигабайта в России — пожалуй, одна из самых низких в мире. Она находится на уровне, сопоставимом с Индией. Я уже много раз публично говорил о необходимости перехода рынка к ценообразованию, основанному на передаче данных. Индустрия должна монетизировать данные. Это абсолютные азы управления компанией в этом бизнесе. Я искренне не понимаю, что подвигло МТС на подобный шаг — снизить цены. Это их собственный выбор, но они должны понимать, что на такие действия будет реакция и со стороны других игроков. Мы не собираемся оставаться за бортом и абсолютно предсказуемо будем отвечать, причем реагировать максимально адресно и жестко, ведь МТС снизила цены до 50%.
— Так вы будете отвечать снижением цен?
— Каждый раз, когда на рынке происходят значительные движения,— нам приходится реагировать. Этот раз не станет исключением. Наши действия вполне предсказуемы, и мы поставим рынок в известность, как только наступит нужный момент. Но, возможно, реакция будет в какой-то форме ограничена по времени и будет носить адресный и локальный характер.
— В третьем квартале у «Вымпелкома» был достаточно большой показатель чистого оттока абонентов — 14%, что стало максимумом с 2014 года. Вы можете пояснить, с чем это связано? Как будете восполнять отток?
— Я считаю, что рынок в целом будет двигаться в направлении снижения объемов продаж сим-карт. Мы видим, что в России продается 110–150 млн сим-карт. Я думаю, что поэтапно продажи будут снижаться сначала до двух третей, а потом и до половины от нынешнего объема. При этом мы будем фокусироваться на качестве нашей абонентской базы. Для нас важны реальные клиенты, чьи потребности мы стремимся удовлетворить, а не учетное количество сим-карт. Мы видим, что у нас хорошая база клиентов, которые остаются с нами на протяжении года или более длительного периода. И мы намерены провести чистку в отношении альтернативных каналов продаж, этим летом я уже отдал распоряжение изменить наш подход. Я хочу выйти из модели «стиральной машины». Наша база развивается в соответствии с этим подходом. Об этом говорят показатели ARPU, мы демонстрируем такой же рост в 4%, как и МТС,— и это в условиях общего сильного снижения рынка.
— Насколько большой приоритет вы отдаете продажам оборудования, смартфонов? Как продается последняя модель iPhone, например?
— Роль продаж оборудования возрастает по мере нашего движения в сторону монобренда и изменения фокуса продаж, обусловленного развитием сети, в сторону LTE-девайсов. И важно иметь правильный ассортимент, максимально ориентированный именно на конкретную точку, а не тысячи различных единиц оборудования во всех магазинах. В этом плане iPhone — лишь часть уравнения. Они хорошо продаются, мы их реализуем максимально быстро. Но речь о рынке в целом, на нем представлены различные бренды, ценовые категории, оборудование с различными возможностями и характеристиками. И мы видим успешность продаж разных моделей девайсов — к примеру, у нас в том году отличные результаты по продажам Samsung. В прошлом году мы сделали немало в плане улучшения продаж оборудования и продолжаем совершенствовать нашу стратегию работы с вендорами, в том числе добавляя в нее новые варианты продуктовых предложений от «Билайна» — с разными брендами. И если ранее мы не входили в число лидеров в данном сегменте, то теперь претендуем на это.
— Будет ли дефицит iPhone X в новом году? Сохраняется ли он сейчас? Будут ли увеличены поставки?
— Безусловно, на iPhone X сформировался дефицит. Так что лично я решил не менять свой телефон. Я сказал: не буду покупать себе iPhone X, пусть сначала их купят себе наши клиенты. Это нормальная ситуация — новый, престижный продукт, который люди хотят иметь. И какое-то время дефицит будет сохраняться, мы уже не раз видели нечто подобное.
— Когда начались продажи iPhone X, ряд покупателей жаловались на то, что вместе с телефонами продавцы в некоторых розничных сетях, по сути, вынуждали покупать их еще страховку, чехол. Допустимо ли с вашей точки зрения такие ситуации?
— Я уверен, что приобретение страховки должно быть личным выбором клиента, и, кстати, мы видим, что немало людей хотят их у нас купить. Что ж, мы рады продать им их. Но, безусловно, это личный выбор клиента! Мы не можем принуждать их к приобретению страховок. Это не тот путь, которым мы хотим вести наш бизнес. И я рад, что описанный вами случай произошел не в нашей сети, потому что нашим продавцам запрещено подобным образом влиять на клиентов. Повторюсь, мы и так видим, что многие покупатели сами хотят приобретать страховки.
— В сентябре Роскомнадзор опубликовал очередные результаты исследования качества мобильной связи в Москве, где «Вымпелком» занял позиции ниже конкурентов. Оспорили ли вы как-то эти результаты?
— Да, мы не согласны с заключениями Роскомнадзора и, скажем так, стараемся выстроить с коллегами конструктивное общение по этому вопросу. К слову, в начале декабря одним из независимых аналитических агентств были представлены более точные и объективные, на мой взгляд, результаты, которые отображают гораздо более корректную картину текущей ситуации на рынке. Я думаю, что у любого оператора, имеющего 50, 60, 70 миллионов абонентов, периодически возникают какие-то вызовы. Но в целом картина такова, что в развитии нашей сети мы движемся очень, очень быстрыми темпами. Мы развернули намного больше сетей в первой половине 2017 года, чем за весь 2016 год. Особенно позитивное развитие наблюдаем в Московской области. Мы прилагаем значительные усилия, стремясь, чтобы вендоры обеспечивали хорошую скорость строительства. На обсуждение этой темы с поставщиками я лично трачу много энергии. Это — первый приоритет для нас. Причем речь не только о Московской области, мы увеличили нашу скорость стройки во многих регионах России и продолжим уделять этому пристальное внимание и в следующем году.
Если мы говорим о качестве связи в Москве, критически важно эффективно использовать частотный ресурс. Не всегда он доступен в необходимом количестве и качестве. Я уверен, что развитие, в том числе с учетом предстоящего запуска сетей 5G, требует значительного внимания регулятора, государства к тому, чтобы операторам были без помех доступны частотные ресурсы. Бессмысленно осуществлять инвестиции в 5G, пока не будет прояснена ситуация с частотами. Также стоит обратить внимание на то, что иногда у нас возникают серьезные трудности с возможностью использования в коммерческих целях частотного ресурса, который уже есть в нашем распоряжении — в силу ограничений от спецслужб. Это важный момент.
— Вы сказали, что в этом году строили гораздо активнее, чем в прошлом. Однако капитальные затраты у вас все еще ниже, чем у других игроков. Планируете их увеличивать?
— Я считаю, что в России достаточными являются капиталовложения на уровне около 15% к выручке. У нас есть основания считать, что у нас сложились очень хорошие отношения с вендорами — мы значительно повысили свои закупочные возможности. Мы можем довести объем капиталовложений хоть до 25%, но у нас не будет хорошей сети, если мы будем демпинговать и не придерживаться определенной дисциплины ценообразования. Поэтому, я уверен, проведение кампаний, подобных тем, что МТС сейчас проводит в ряде регионов,— это риск для всей индустрии. Я обсуждал эту ситуацию с инвестором Veon Ltd. Вы видите, что после того как МТС запустила эту кампанию, мгновенно упали акции всего российского телеком-рынка. Поступив подобным образом, они просто сбили стоимость всей отрасли, включая себя же самих.
Также существует закон убывающей доходности, и я считаю, что когда ты достигаешь уровня капиталовложений в 15%, дальше происходит очень быстрое снижение возврата на инвестиции. Отдача вложений в строительство сети при таких условиях уже не столь очевидна. Особенно с учетом того, что для каждого крупного оператора частотный ресурс так или иначе является ограничивающим фактором. И придерживаться модели, основанной на постоянных, очень высоких капиталовложениях — абсолютно не рационально.
— «Билайн» всегда активно поддерживал шеринг инфраструктуры, у вас есть ряд соглашений как с МТС, так и с «МегаФоном». Планируете ли какие-то сотрудничества в части развития 5G?
— Мы очень довольны шерингом и с МТС, и с «МегаФоном». Мы открыты к обсуждению таких возможностей везде, где об этом имеет смысл говорить. Я думаю, что шеринг инфраструктуры — это мегатренд всей индустрии в любой стране. Ведь мы конкурируем в области привлечения клиентов, а не в области строительства сетей — подобная конкуренция была бы бессмысленна.
Когда речь пойдет о 5G, я уверен, что партнерства будут. Я думаю, что на российском рынке появится как минимум три различные сети 5G. Это то, что необходимо для обеспечения здоровой конкуренции на рынке и важно для общества в целом: в сетях должна присутствовать возможность резервирования, что обеспечит общую надежность системы. Если один кабель окажется поврежден — нагрузку примет другой. Мы уже видели в этом году, как у одного из операторов в Москве пару раз возникали проблемы, но другие сети при этом не пострадали. Большинство стран приняли решение о создании как минимум трех сетей, по крайней мере на основной части территории, чтобы сохранялась достаточная пропускная способность, в случае если у одного из операторов возникнут проблемы.
— Вы рассматриваете кого-то из операторов как крупного стратегического партнера в этом направлении? Недавно «Ростелеком» с «МегаФоном» заключили соглашение о совместном развитии 5G.
— Да, как я и сказал, мы открыты для этого. Я думаю, что дальше всего в своих переговорах мы продвинулись с МТС. Для нас свойственно смотреть на общую картину. Это не значит, что мы не готовы обсуждать иные решения, но в настоящее время основную часть усилий мы прилагаем именно в этом направлении. Конечно, мы работаем со всеми. У нас есть шеринг с МТС, но мы ведем бизнес и с «Ростелекомом» и другими игроками в области фиксированной связи.
Я думаю, что будет несколько моделей партнерства, в рамках которых будет существовать шеринг инфраструктуры. К примеру, мы можем совместно с партнерами работать в области фиксированной связи, потому что у нас хороший уровень развития бизнеса FMC (Fixed Mobile Convergence, решение на стыке разных типов сетей связи — фиксированной и мобильной). Существует целый ряд таких возможностей, и я думаю, что большинство компаний готовы обсуждать шеринг инфраструктуры.
— В конце декабря госкомиссия по радиочастотам рассмотрит вопросы выделения ресурса для операторов. В частности, Союз LTE попросил разрешить запуск проектов в стандарте NarrowBand IOT на различных диапазонах для развития интернета вещей. Какие сервисы «Вымпелком» планирует создавать на этом стандарте?
— Да, это очень важное и своевременное решение. Мы готовим «пилоты» этой технологии. NBIoT — это вариант LTE для устройств с низким энергопотреблением. Датчики, которые могут без подзарядки работать годами. Но все это не как в сетях типа LoRa, а с более высоким качеством и надежностью. Это однозначно позитивное решение.
— Есть вероятность, что частоты 3,4–3,8 ГГц вам не дадут, поскольку они заняты госорганами. Это будет препятствием для тестирования?
— Я посвящаю немало времени тому, чтобы у нас были частотные ресурсы для ведения нашего основного бизнеса. И как я уже говорил, мы очень обеспокоены ситуацией с движением в направлении 5G без высвобождения частотных ресурсов, которые нам при этом будут необходимы. К примеру, частот 3,4–3,8 ГГц. Необходимо именно в этом диапазоне найти 100–150 Мгц на каждого оператора. Да, это может быть две или три сети, но это должно быть 600 Мгц на всех. И государство должно этим озаботиться, иначе мы окажемся на обочине мирового развития 5G.
Мы можем протестировать 5G и в высоком диапазоне, но чтобы это решение было массовым и все работало, надо найти 600 Мгц. Стандарт 5G требует значительного частотного ресурса, иначе невозможно его эффективное развитие. Мы видим подобное ограничение для 4G. И уже сейчас можно утверждать, что пока мы не высвободим этот значительный частотный ресурс, Россия обречена на отставание в развитии 5G.
— Диапазоны, которые будут подбираться для 5Gв России, будут соответствовать тому, какие диапазоны используются в других странах? Или у нас будут какие-то свои?
— Я не знаю всех ответов на этот вопрос. Но я уверен, что это невероятно важная тема. В ее обсуждении регулирующие органы, правительство, министерство должны вооружиться долгосрочным видением. Те решения, которые будут приняты сейчас, определят, как будет идти развитие 5G в период с 2020 и, как минимум, до 2026–2027 года. А это будет то время, когда весь мир ждет экспоненциального развития цифровых технологий. Страна должна как можно быстрее получить эти возможности, иначе есть шанс значительного отставания. Мы уже увидели, как отстала Европа от США и Китая, когда мы промедлили с развитием LTE. Я думаю, что никто не хочет остаться на пустом перроне, от которого уйдет поезд развития 5G.
Хочу при этом отметить, что нормативная среда развития телекоммуникаций России в последние 20 лет имеет полное право называться успешной. Огромной стране удалось развить высококачественную инфраструктуру, основанную на частных инвестициях в частные компании. И это история успеха. Сейчас нам нужно сделать все для того, чтобы следующий этап тоже стал успешным. Мы сейчас находимся на стадии формирования общей нормативной структуры для этой индустрии, а это — картина в целом, включая и частотные ресурсы, и «закон Яровой», и отмену национального роуминга.
— В следующем году телеком-отрасль действительно ждет ряд законодательных инициатив. В их числе отмена роуминга, «закон Яровой». Вы оценивали дополнительную нагрузку для «Вымпелкома»?
— Регуляторные инициативы — это всегда диалог. Первое — я полностью согласен с тем, что роуминг внутри страны должен исчезнуть. И я говорил это, когда встречался с представителями СМИ год назад. Я считаю, что это правильный путь. Россия — одна страна, значит, должна быть одна роуминговая зона. Да, для нас есть пара практических моментов в плане внедрения такого подхода в IT-системах. Но многие из наших клиентов уже имеют неограниченные возможности роуминга в своих тарифах. И я уверен, что в 2018 году наступит момент, когда каждый гарантированно получит такие возможности. Вопрос только, когда именно это случится. Я уверен, что в большинстве тарифных планов роуминг исчезнет уже к лету. Так что ситуация поменяется быстро.
Следующее, что нам нужно сделать,— изменить систему интерконнекта в России. Почему мы, операторы, платим друг другу за интерконнет больше, чем платят нам наши клиенты? Просто сравните с любыми другими странами. Это полная бессмыслица. Я уверен, что ставки интерконнекта в России должны снизиться на 60–70%. Мир движется в сторону передачи данных, и сохранять модель, в которой существует такой акцент на голосовых минутах… Извините, но для меня это 2010 год какой-то.
Говоря о «законе Яровой», важно отметить, что общество, конечно же, должно защищать себя. Мы видим, что проблема терроризма существует во всем мире. Мы видели это в России, в Лондоне, Париже. В иной форме, но мы видели это на моей родине, в Норвегии, а также в США. Это — реалии нашей жизни. И мы стремимся работать с властями, быть полезными насколько мы можем. Но, в свою очередь, мы просим, чтобы правительство придерживалось практичного и прагматичного подхода. Такой подход говорит о том, что бессмысленно хранить невероятные объемы данных просто ради того, чтобы они где-то хранились. Нам необходимо оценить воздействие на всю отрасль, таким образом, чтобы мы могли найти решение задачи в рамках наших обычных, не таких уж и огромных капитальных и операционных вложений. И я думаю, такое решение может быть найдено.
— Как вы смотрите на последние оценки аналитиков Fitch, которые считают, что реализация «закона Яровой» окажет особенно негативное влияние на «Вымпелком» и Tele2 из-за низкого запаса прочности по левериджу?
— У нас, у Veon — абсолютно комфортный леверидж. После того, как мы завершили сделку в Италии, наш баланс находится в прекрасном состоянии. И сравнивать наш баланс с балансом Теле2… ну это два абсолютно разных мира.
— Есть информация, что целый ряд игроков, которые имеют частоты в спектре 3,5 ГГц, готовы продать бизнес. Интересно ли вам было бы приобрести эти активы?
— Мы обязаны изучать все возможности для создания оптимального портфеля частотных ресурсов. А значит, можем получать опционы от правительства или приобретать ресурсы у существующих игроков. Это момент прагматический, но при этом мы можем приобретать только частотные ресурсы с максимально прозрачной схемой владения. А отслеживание картины в целом — это то, чем мы занимаемся непрерывно.
— Как вы считаете, начался ли в российской телеком-отрасли процесс огосударствления? Мы видим, что «Ростелеком» под контролем государства, из «МегаФона» вышли шведские акционеры, их долю купил Газпромбанк. Идет ли это на пользу отрасли?
— Думаю, что для каждой отрасли хорошо, когда в ней присутствуют различные формы собственности, поскольку у разных видов акционеров разные подходы. Я также считаю, что мы, как и другие старейшие игроки на рынке мобильных операторов, играем по правилам, подразумевающим уважение законных интересов российских властей. Мы бы хотели иметь взаимоотношения в формате b2b с правительственными структурами и государственными компаниями, предоставляя им качественные услуги по справедливой цене. И мы не хотели бы быть исключенными из этой игры, поскольку мы работаем в полном соответствии с тем, что ожидают от нас власти. Конечно, продолжение подобных взаимоотношений представляет для нас коммерческий интерес.
— Планируете ли вы развиваться в сторону IT? Недавно глава МТС сказал, что МТС — это больше IT-компания. Такую позицию начинают занимать и в «Ростелкоме». Какова позиция «Вымпелкома» на этот счет?
— Фундаментально они правы. Все, чем мы занимаемся сейчас,— смещается от области оборудования к области программного обеспечения. И если мы это называем IT, то я согласен, что мы движемся в эту сторону. При этом все, что является программным обеспечением, рано или поздно может быть помещено в облако. Так что можно сказать, что большая часть того, что делает «Билайн», МТС, «МегаФон» и другие, в будущем сделает нас облачными компаниями.
Но если говорить более конкретно, то «Билайн» не собирается становиться крупнейшим системным интегратором в России. Этого нет в нашей стратегии. Мы будем предлагать решения, в частности в сфере b2b, в которых мы в определенной степени будем пересекаться с интеграторами такого рода. Но становиться гигантским системным интегратором мы не собираемся.
— Как, на ваш взгляд, будет развиваться отрасль через пять-десять лет? Когда появятся беспилотные автомобили на улицах? Может быть, «Вымпелком» что-то делает в этом направлении?
— Я недавно ехал по Голландии с женой на ее автомобиле. Мы отъехали 70 км к югу от Амстердама, я выехал на магистраль и включил круиз-контроль, а он включает в себя навигационные возможности. И я фактически перестал что-либо делать, нужно было только касаться руля каждые 70 секунд, чтобы автомобиль понимал, что я еще здесь. Он сам рулил, повторял изгибы дороги, а когда перед нами возникал другой автомобиль — происходило замедление, чтобы поддерживать дистанцию. Когда я делал жест рукой, например влево, автомобиль сам смещался, совершал обгон, расходясь с попутным транспортом впереди.
Так что автомобили уже и так наполовину автономны. Это время наступит уже через несколько лет, когда мы будем покупать новый автомобиль. Думаю, мало кто в этом уже сомневается. Все говорят об автономных автомобилях, а у меня был реальный опыт езды по дороге общего пользования, когда на протяжении многих километров все, что от меня требовалось, это время от времени касаться руля, сообщая автомобилю, что я не сплю.
Если смотреть шире, мобильная телефония предоставила людям поразительную свободу коммуникаций, возможность быть на связи в любое время и в любом месте. На Земле живет почти десять миллиардов человек, и большинство из них сегодня имеют доступ к услугам связи. Мы стоим на пороге мира тотальных коммуникаций: практически все, что мы делаем в жизни, будет связано с приложениями, продуктами, машинами и системами, которые будут соединять нас, других людей и другие машины, приложения и продукты.
Экспоненциальный рост масштабов связи радикально изменит общество, а мы получим изобилие новых возможностей для организации своей жизни. Появятся новые компании с новыми идеями, кому-то придется уйти. Для людей это даст массу возможностей, но также потребует приспосабливаться к новой реальности. Наша отрасль станет основным участником этого нового мира коммуникаций, и время покажет, сможем ли мы перестроить свои бизнес-модели и обеспечить новый импульс в развитии. Нам еще только предстоит решить эту задачу.
Шелль Мортен Йонсен
Личное дело
Родился в 1968 году в Норвегии. Окончил Университет Нурланда (1990), Университет Осло (1992), Норвежскую школу экономики со степенью MBA (1999).
В 1992–1996 годах работал в логистической компании Scandsea International в Норвегии и России, в 1996–2000 годах — в Norsk Hydro во Франции и на Украине, занимающейся добычей нефти, газа и алюминия. В 2000 году перешел на работу в телекоммуникационную компанию Telenor. C января 2006 года по март 2009 года занимал пост старшего вице-президента и директора представительства Telenor в России, в 2009–2012 годах — исполнительного директора Telenor Serbia, в 2012–2015 годах — исполнительного вице-президента и главы Telenor Europe. В 2007–2015 годах входил в совет директоров VimpelCom Ltd. С сентября 2016 года — генеральный директор ПАО «Вымпелком».
ПАО «Вымпелком»
Company profile
Компания основана 15 сентября 1992 года российским радиотехником Дмитрием Зиминым и американским бизнесменом Оги Фабелой II. В 1993 году начала предоставлять услуги сотовой связи под брендом «Билайн». Предоставляет услуги сотовой и фиксированной связи, проводного и беспроводного доступа в интернет, IP-телевидения.
В настоящее время 100% ОАО «Вымпелком» принадлежат международной группе Veon Ltd (до сентября 2017 года — VimpelCom), крупнейшими акционерами которого являются LetterOne Михаила Фридмана (47,9%) и норвежская Telenor (14,6%). Генеральный директор — Шелль Йонсен, президент — Александр Крупнов.
По данным на 2016 год, в России компания обслуживала 58,3 млн активных абонентов мобильной связи (доля абонентской базы — 22,95%). По данным «СПАРК-Интерфакс», в 2016 году выручка компании составила 272,4 млрд руб., чистая прибыль — 19,8 млрд руб.
Интервью взяли Юлия Тишина и Владислав Новый
https://www.kommersant.ru/doc/3508521
http://creativecommons.org/licenses/by/3.0/legalcode
