В России более 200 тыс. граждан из числа детей-сирот не смогли получить жилье и годами ждут своей очереди. Руководитель благотворительного фонда «Соучастие в судьбе» Алексей Головань объяснил «Коммерсанту», почему эта очередь не сокращается и как последние законодательные инициативы усложнили жизнь детей-сирот и приемных семей.
— Сиротам положено жилье после того, как им исполнится 18 лет, но многие его не получают. Почему так происходит?
— Из-за того, что денег на эту статью расходов в регионах не хватает, образуется очередь. В некоторых субъектах ожидание в этой очереди составляет 5–12 лет. Хотя Верховный суд уже разъяснял, что право на жилье у сироты наступает в 18 лет, и, независимо от того, есть ли деньги в субъекте Российской Федерации, жилье обязаны предоставить. Некоторые ребята либо сами, либо через прокуратуру обращаются в суды, чтобы ускорить процесс получения жилья. Эти судебные дела являются бесспорными (по ним истцы всегда выигрывают). И если есть решение суда, которое обязывает уполномоченные органы предоставить сироте жилье, то органы власти вынуждены выделить ему жилье быстрее. Но даже по тем делам, где суд обязал органы власти безотлагательно предоставить сиротам жилье, образуется своя, отдельная очередь, и порой даже с исполнительными листами сироты ожидают жилье и три года, и четыре. В сентябре 2021-го Европейский суд по правам человека вынес решение в отношении девяти российских сирот, которые в течение нескольких лет не могли получить жилье (в деле «Кадала и другие против России» истцам помогали юристы из фонда «Соучастие в судьбе».— “Ъ”). В этом решении говорилось, что Россия обязана в кратчайшие сроки предоставить истцам жилье; кроме того, ЕСПЧ присудил истцам компенсации в размере от €2,5 тыс. до 5,3 тыс.
— Сколько сирот сегодня стоит в очереди на получение жилья?
— Около 200 тыс. человек по всей стране. А в год квартиры получает порядка 30 тыс. сирот. В последние несколько лет из федерального бюджета ежегодно выделяется по 10 млрд руб. на обеспечение жильем сирот в регионах. Ежегодно депутаты Госдумы и сенаторы, обсуждая бюджет на следующий год, говорят, что денег на обеспечение жильем детей-сирот не хватает, и размер субсидии на эти цели из федерального бюджета надо срочно увеличивать. Но дальше разговоров и призывов дело не идет.
— То есть 10 млрд руб. в год недостаточно?
— Да, этих средств не хватает. Субъекты Российской Федерации обязаны предоставлять жилье сиротам за счет собственных бюджетов — при возможном субсидировании из федерального. То есть льгота установлена на федеральном уровне, но субъекты реализуют ее в зависимости от своей финансовой обеспеченности.
Где есть деньги, там жилье дают, где денег нет — там образуются очереди. Очередности с обеспечением жильем сирот нет только в десяти регионах.
С 2008 года регионы ежегодно стали получать из федерального бюджета дополнительные средства на эти цели — субсидию. Сначала она составляла 500 млн руб., потом увеличивалась, а в последние три года выделяется по 10 млрд руб. Но эта федеральная субсидия предоставляется региону, только если он вкладывает собственные средства в приобретение на вторичном рынке или в строительство социального жилья для сирот. То есть субсидия дается не вместо тех денег, которые должен выделить регион, а в дополнение к ним. Однако в России много регионов, которые не имеют средств, и их вложения в жилье для сирот крайне скудные. Сегодня общая сумма, которая ежегодно тратится субъектами совместно с Федерацией,— порядка 30 млрд руб. в год. Этих денег катастрофически не хватает. В год обеспечивается жильем примерно 30 тыс. детей-сирот, а надо обеспечить почти 200 тыс. человек. И каждый год совершеннолетия достигают новые ребята, которым тоже нужно предоставить квартиры. И даже если бы новые сироты не появлялись, при том уровне финансирования, которое мы имеем, потребовалось бы шесть-семь лет, чтобы ликвидировать нынешнюю очередь. Все эти ребята рано или поздно получат жилье, но очень плохо, что им приходится так долго ждать. Это время для них очень трудное, они только вышли из детского дома, еще не встали на ноги, нет работы, очень трудно социализироваться — и надо постоянно думать о том, где найти крышу над головой. В ситуации отсутствия жилья сироты становятся крайне уязвимыми, траектория их жизни меняется, часто становится неблагополучной.
Решить проблему могло бы погашение задолженности по сиротскому жилью из средств федерального бюджета. Достаточно было бы три-четыре года направлять на эти цели повышенное финансирование, а потом, когда задолженность будет ликвидирована, вернуться к нынешнему механизму обеспечения — за счет средств регионов при субсидировании из федерального бюджета в том размере, который есть сейчас.
— Министерство просвещения предлагает ввести жилищные сертификаты для сирот, которые сократят очередь и позволят им покупать жилье, более комфортное, чем предоставляет государство,— с использованием тех денег, что накапливаются на счетах сирот до их 18-летия. Что вы об этом думаете?
— Предоставление жилья сироте подменяется выделением ему некоей суммы, на которую он может самостоятельно это жилье приобрести. Все эксперты профильных НКО выступают против введения сертификатов. Очередь это не сократит, так как не подразумевает увеличение финансирования. Но возникнут новые проблемы. Во-первых, вырастут риски мошеннических действий с сертификатами и с жильем, которое с их помощью будет приобретаться. Во-вторых, будет утрачен контроль государства за качеством приобретаемого жилья. И наконец, в-третьих, как показал опыт субъектов Федерации, которые уже ввели сертификаты как дополнительную региональную гарантию, размер сертификата меньше реальной стоимости жилья. То есть сироты будут вынуждены искать дополнительные средства (брать кредиты, ипотеку), которые вместе с сертификатом позволили бы приобрести нормальное жилье, а не развалюху на окраине региона. Я считаю, что это плохая идея. Государственная гарантия на благоустроенное жилье для сирот заменяется некой схемой, при которой государство лишь софинансирует покупку сиротой жилья. И лоббирует эту подмену ведомство, которое обязано защищать права и интересы сирот.
«Проще отказать одному, чем обеспечивать всех»
— Я знаю, что в этой очереди есть люди, которым уже по 40 лет.
— К нам часто обращаются ребята, которым по 30–35 лет, а у них нет жилья. Случаев, когда людям по 40 лет, мало, но они есть — особенно если речь идет о тех сиротах, кто жил в ПНИ (психоневрологическом интернате.— “Ъ”).
У нас в стране есть 12 регионов, где жилье сиротам предоставляется исключительно по судебному решению. Это означает, что, если сирота не обратился с иском в суд, он так и будет годами ожидать своей очереди. Многие не знают, что надо идти в суд, не знают, как составить иск, не понимают, где искать помощи.
— Среди выпускников детских домов есть такие, кому государство отказывает в жилье. Как это возможно?
— Есть две категории детей-сирот, которые должны быть обеспечены жильем. Первая — те, у кого нет никакого жилья в собственности или в социальном найме. Например, отказники — у них никогда никакого жилья не было. Или те, кто жил в помещениях, находящихся в собственности родственников. А вторая группа — это сироты, у которых есть жилье, но жить в нем невозможно.
Обстоятельства невозможности проживания сирот в жилом помещении установлены федеральным законом, их всего четыре. Но субъекты Федерации своими региональными законами могут устанавливать дополнительные обстоятельства.
Уполномоченные органы региональной власти или местной администрации должны установить факт невозможности проживания сирот в жилом помещении. Однако они очень часто отказываются это делать, чтобы не предоставлять новое жилье.
Мне известно множество случаев, когда жилье у сирот формально есть, проживание в нем в силу закона невозможно, но регион отказывается это устанавливать.
Например, в Ставропольском и Краснодарском краях действует такое правило: чтобы доказать факт невозможности проживания сироты в жилом помещении, необходимо, чтобы все лица, которые имеют право на это жилое помещение, в нем фактически проживали в тот момент, когда туда явится комиссия. А если они в этот момент там не проживают, то уполномоченные органы этих двух регионов факт невозможности проживания сироты не устанавливают, и доказать им ничего невозможно. Ситуация бредовая. Допустим, есть квартира, в ней прописано восемь человек, но на момент визита комиссии в квартире было всего три человека. Это значит, что факт невозможности проживания сироты в данной квартире установлен не будет. А если через неделю в квартиру вернутся остальные, и там будет жить восемь человек, то нужно будет снова созывать комиссию. Такая позиция совершенно не соответствует закону, но тем не менее некоторым ребятам отказывают в предоставлении жилья именно по этой причине.
— Назовите, пожалуйста, причины, по которым проживание сироты в его жилье невозможно.
— Как я уже говорил, таких причин всего четыре, они установлены федеральным законодательством. Если в квартире или в доме проживают родители, лишенные родительских прав,— при наличии решения суда об отказе в принудительном обмене жилого помещения. Если в этом жилом помещении проживают лица, страдающие тяжелыми хроническими заболеваниями, при которых совместное проживание граждан в одном жилом помещении невозможно (как правило, это психические заболевания, туберкулез в открытой форме). Если на каждого проживающего приходится меньше учетной нормы жилой площади, установленной в этом муниципальном образовании. А также если жилое помещение признано непригодным для проживания из-за технического и санитарного состояния.
При этом чиновники в муниципальных образованиях неохотно признают жилые помещения непригодными для проживания, а это не позволяет сиротам получить другое жилье.
Недавно ко мне обратилась директор одного детского дома из Тверской области: за их воспитанницей сохранено жилое помещение в двухэтажном здании 1930 года постройки. Это дом барачного типа, восемь квартир, в нем нет воды, канализации, есть выгребная яма во дворе, дровяная печка и электричество. Комиссия отказывается устанавливать факт невозможности проживания сироты в квартире, потому что дом не признан непригодным для проживания. Детский дом должен направить сироту в барак с выгребной ямой. И это всего лишь в 120 или в 130 км от столицы нашей родины. Чудовищно.
— А почему этот дом не признают непригодным для проживания?
— Потому что в муниципалитете понимают: если они его таким признают, то обеспечивать жильем придется не только сироту, но еще и жильцов остальных семи квартир в этом доме. А у муниципалитета денег нет. Поэтому им проще отказать одному, чем обеспечивать всех.
Сейчас наши юристы помогают девочке-сироте в похожем деле. Она находится под опекой в Москве, ей досталась в собственность доля в доме в отдаленном районе Подмосковья. Когда мы попросили органы опеки провести обследование жилого помещения, они сказали: «Дом этот — "убитый", туда ехать-то страшно, потому что в деревне всего три дома, и вообще непонятно, кто там живет». Девочка всю жизнь прожила в Москве, а этот дом когда-то купил кто-то из родственников, он по наследству перешел ее родителям, в итоге у сироты есть доли. Московские чиновники сказали, что не дадут ей жилье до тех пор, пока администрация подмосковного муниципалитета не установит невозможность ее проживания в этом доме. А в администрации говорят, что в этой деревне вообще никаких коммуникаций нет, но есть электричество. Поэтому они не могут установить факт невозможности проживания.
— То есть электричества достаточно, чтобы люди там жили? Без воды, газа, канализации?
— Дело в том, что требования благоустроенности не являются универсальными для всей страны. Они в каждом муниципальном образовании свои.
Поэтому мы отстаиваем интересы этого ребенка в суде и говорим о том, что в таких случаях вообще не требуется устанавливать факт невозможности проживания: девочка всю жизнь прожила в Москве, в благоустроенном жилье, и поэтому доля в неблагоустроенном доме дальнего Подмосковья не является реализацией ее жилищных прав. Суд первой инстанции мы уже выиграли. Но нам приходится все время в ручном режиме отстаивать интересы сирот. А власти Москвы при этом утверждают, что обеспечили жильем всех детей-сирот.
— Вы сказали, что если в жилом помещении проживают родители, лишенные родительских прав, то сирота имеет право на получение другого жилья. Но для этого необходимо решение суда об отказе в принудительном обмене этого жилого помещения. Что это значит?
— Эта норма вступила в силу с 1 января 2013 года. Когда ее обсуждали на стадии законопроекта, позиция Минфина заключалась в том, что мы не должны оставлять родителям шикарные квартиры. Почему-то у Минфина были представления, что родители, которых лишают родительских прав, живут в таких квартирах. Хотя специалисты знают, что это, как правило, маргинальные семьи, которые живут в скромных, а часто и в вовсе «убитых» жилых помещениях. Тем не менее такое требование появилось. И теперь для того, чтобы признать невозможным проживание сироты с родителями, лишенными родительских прав, нужно получить решение суда об отказе в принудительном обмене этого жилья. А для этого надо сначала обратиться в суд с иском о принудительном обмене жилья и представить варианты обмена. Однако институт принудительного обмена уже давно не работает. Он работал в советское время, когда практически все жилье было государственным.
Многие дети, выросшие в детском доме, вынуждены возвращаться в жилье своих родителей.
Получается, что сначала государство говорит: «Мы тебя изымаем у родителей, потому что с ними тебе жить опасно, они тебя ничему хорошему не научат, мы будем тебя защищать». А потом, когда ребенок достигает совершеннолетия и особенно нуждается в поддержке государства, мы его селим обратно к этим родителям. Как сложится его жизнь? Либо он примет жизнь своих родителей, став таким же, как они, либо он там просто не будет жить, а станет где-то скитаться со всеми вытекающими последствиями.
«Хочется, чтобы все эти московские чиновники попробовали прожить на 13 тысяч в месяц»
— Почему проблема с жильем для сирот все время такая острая?
— На мой взгляд, сейчас все органы власти защищают не людей, которых они должны защищать, а бюджеты. Все считают деньги. В 2019 году в Московской области приняли нормативный акт, по которому дети-сироты из других регионов не могли претендовать на жилье в Подмосковье, если прожили там менее пяти лет до своего совершеннолетия. Если 14-летнего ребенка взяли под опеку и привезли в Московскую область из другого субъекта или приемная семья сменила место жительства и приехала в Московскую область, когда ребенку было 14 лет,— то он ни при каких условиях не смог бы прожить пять лет в Московской области до своего 18-летия, а значит, жилье в регионе не получил бы. Более того, авторы этого документа считали, что место жительства определяется регистрацией по месту жительства (то есть пропиской, а не регистрацией по месту пребывания.— “Ъ”). В последние годы в Подмосковье часто отказывались ставить сирот в очередь на жилье именно по этим причинам. Осенью 2020 года мы оспорили в Московском областном суде этот нормативный акт, устанавливающий ценз оседлости для сирот. Ответчиком по делу было правительство Московской области, заинтересованным лицом — Министерство образования Московской области. Они пытались убедить суд, что субъект имеет право устанавливать такие ограничения. Но суд признал положения о цензе оседлости недействующими с момента их введения. Апелляционная и кассационные инстанции оставили решение Мособлсуда в силе, и теперь в Подмосковье не могут отказывать сиротам в жилье по причине недостаточного срока оседлости. Однако теперь отказывают из-за того, что сироты не имеют постоянной регистрации в Подмосковье (а имеют лишь временную). Хотя по федеральному закону жилье сиротам предоставляется не по месту их постоянной регистрации, а по месту жительства, которое может не совпадать с регистрацией. Сейчас у нас судах Московской области слушается десять таких дел.
1 января 2022 года в Московской области вступил в силу еще один закон, дискриминационный в отношении сирот и приемных семей. До 1 января вознаграждение за исполнение обязанностей приемных родителей составляло 9,2 тыс. руб. в отношении детей старше трех лет, 12,65 тыс. руб. в отношении детей до трех лет и 25 тыс. руб.— для тех, кто воспитывает ребенка с инвалидностью вне зависимости от возраста. 23 декабря 2021 года Мособлдума приняла, а 29 декабря губернатор подписал закон, который выделил из детей-сирот, принимаемых в замещающие семьи жителей Подмосковья, новую «категорию» — это дети, получившие сиротский статус за пределами Московской области. За воспитание таких сирот приемным родителям, живущим в Московской области, будут выплачивать вознаграждение в размере 3 тыс. руб. за ребенка. Раз вы взяли на воспитание ребенка с инвалидностью из другого субъекта Российской Федерации, а не из Московской области, то будете получать за его воспитание в восемь раз меньше, чем за такого же ребенка из Подмосковья!
— Таким образом власти Подмосковья хотят помешать приемным семьям из других регионов переезжать в Московскую область, а жителям Подмосковья — принимать на воспитание в семью сирот из других регионов?
— Нет, они утверждают, что таким образом мотивируют приемных родителей забирать в семьи детей из сиротских учреждений Подмосковья. Хотя на самом деле это препятствие для передачи жителям Подмосковья детей из других регионов. Вот сейчас мы в контакте с одной женщиной, которая взяла ребенка-инвалида из Архангельской области. Ей сказали: «Если бы ты взяла ребенка из Подмосковья, то получала бы родительское вознаграждение в 25 тыс., а так — только 3 тыс.». По сути, это дискриминация детей из регионов, дискриминация труда приемных родителей.
Вообще, все громкие заявления о том, что у нас заботятся о сиротах, расходятся с делом.
В 2020 году Госдума внесла поправки в Конституцию о том, что теперь у нас государство берет на себя обязанности родителей в отношении детей-сирот и детей, оставшихся без родительского попечения. И одновременно тысячи детей-сирот подают в суды и судятся с государством за жилье. Со стыда можно сгореть! По всем этим делам ответчиками являются не только органы исполнительной власти, которые занимаются имущественными вопросами, но и органы, которые должны защищать детей-сирот,— это департаменты соцзащиты, министерства образования регионов. У меня это просто в голове не укладывается, ведь они должны помогать сиротам, а не защищать государство от них.
В Москве на содержание детей от 12 до 18 лет, находящихся в приемных семьях или под опекой, выплачивается порядка 25 тыс. руб. в месяц (ежемесячная выплата на содержание подопечного и вознаграждение приемного родителя — это разные выплаты.— “Ъ”). Эти деньги не зависят от того, возмездная опека или безвозмездная, они выделяются на то, чтобы опекун или попечитель покупал ребенку еду, одежду. Понятно, что это не особенно большие деньги, и воспитание ребенка требуют гораздо больших затрат, особенно если учитывать не только питание, но и образование, развитие ребенка, его здоровье. Но после 18-летия, когда попечительство в отношении этих детей прекращается, государственная поддержка существенно снижается. Многие ребята поступают в колледжи и на время учебы получают компенсацию полного государственного обеспечения в размере 13 тыс. руб. в месяц. Многие московские сироты, обучающиеся в колледжах, по сути голодают. Я стал разбираться в этой проблеме пару лет назад и увидел, что еще в 2011 году выплаты попечителям на содержание ребенка и компенсация полного гособеспечения, выплачиваемая ребятам во время учебы в колледже, были одинаковыми — по 12 тыс. руб. Но выплата на содержание подопечных детей ежегодно индексировалась и к 2020-му году достигла 24 тыс. руб. в месяц, то есть увеличилась в два раза. А сумма компенсации при обучении в колледже в течение десяти лет почти не менялась — была 12 тыс. руб., в 2021-м стала 12,4 тыс. руб., а в 2022-м — 13 тыс. руб.
В федеральном законе №159, который регулирует дополнительные гарантии по социальной поддержке детей-сирот, объясняется, что полное гособеспечение — это обеспечение продуктами питания, одеждой и что оно должно быть одинаковым как для несовершеннолетних сирот, так и для тех, кто достиг 18-летия и учится в колледжах и вузах. В прошлом году мы пытались убедить московские власти в том, что эта сумма — неадекватна потребностям сирот, не позволят сохранить необходимый уровень обеспечения их пищей, одеждой, предметами гигиены, что нужно приравнять ту сумму, которую получают сироты, обучающиеся в колледже, к сумме, которую они получали, находясь в семье попечителя. А то получается, сегодня человек питается на 24 тыс. руб. в месяц, а завтра ему 18, и он должен питаться на 13 тыс. в месяц. Однако нас в департаменте соцзащиты стали убеждать, что эти ребята уже совершеннолетние и могут сами подзаработать. Но ведь они пришли в колледж учиться, а не работать, их обязанность перед государством и сейчас — учиться. Город, который мнит себя европейской столицей, крохоборничает на сиротах. Уму непостижимо! А сейчас, когда так сильно выросли цены, мне хочется, чтобы все эти московские чиновники попробовали прожить на 13 тысяч в месяц.
«Проблема погашения сиротами долгов за услуги ЖКХ носит массовый характер»
— Многим детям-сиротам после совершеннолетия приходится погашать долги за коммунальные услуги в том жилье, где они прописаны. Это законно?
— Нет. Мы бьемся с этой проблемой много лет, хотя она очень простая. По закону ребенок, который находится в учреждении для детей-сирот, или в приемной семье, или под опекой, вообще не должен оплачивать коммунальные услуги. В частности, это касается муниципального жилья. В Жилищном кодексе, в 69-й статье, указано, что права членов семьи нанимателя жилого помещения исполняются только дееспособными или ограниченно дееспособными гражданами. Дети в силу своего возраста не являются дееспособными. И они не обязаны нести расходы по оплате коммунальных услуг. За детей, которые воспитываются в кровной семье, коммунальные услуги оплачивают родители за счет своих средств. А за ребенка, который воспитывается в учреждении или в приемной семье, коммунальные услуги должно оплачивать государство — или оно должно освободить его от этой обязанности.
Если речь идет не о муниципальном жилье, а о находящемся в собственности, и у ребенка есть доля в этом жилье,— тогда ситуация усложняется. На собственнике лежит обязанность содержать жилье. Но у сироты нет собственного дохода. Ежемесячно государство выделяет на его содержание определенную сумму, и в соответствии со 148-й статьей Семейного кодекса законный представитель тратит эти деньги на питание и одежду, он не должен оплачивать коммунальные услуги в том жилье, где зарегистрирован его подопечный.
А что мы имеем в итоге? Если ребенок находится в детском доме, управляющие компании, как правило, молчат, понимая, что с детского дома невозможно взыскать никаких средств. Но если ребенок находится на воспитании в семье, то управляющие компании с радостью предъявляют иски к детям или к законным представителям о взыскании этих средств, и им в этом очень активно помогают органы опеки.
И если законный представитель — скромный человек, не желающий ссориться с опекой, то он, вместо того чтобы покупать ребенку какие-то вещи для его развития и образования, вынужден оплачивать коммунальные услуги в его жилье.
Эту ситуацию нужно урегулировать, чтобы не было двойной трактовки. Я подготовил проект закона, где написал, как это действует в некоторых субъектах Российской Федерации, в том числе и в Москве, где дети из числа сирот освобождены от оплаты коммунальных услуг на период нахождения в сиротском учреждении, либо в приемной семье, либо в учреждениях высшего и среднего образования. Заместителю председателя Совета по правам человека при президенте РФ (СПЧ) Ирине Киркоре удалось поднять эту проблему на заседании СПЧ в декабре прошлого года. Идею об освобождении сирот от обязанности оплачивать услуги ЖКХ в определенные периоды их жизни поддержали и Минтруд, и Минпросвещения, и Минстрой — с некоторыми оговорками. Но экономисты в правительстве считают этот вопрос компетенцией субъектов Федерации. А субъекты имеют разные бюджеты и разные возможности. Сегодня в одном субъекте сироту освобождают от оплаты коммунальных услуг, а в другом — обязывают платить. Недавно в Подольском суде мы защищали приемную семью, где воспитывается много детей,— коммунальщики предъявили приемной матери иск о взыскании денежных средств на оплату услуг ЖКХ в квартире, где прописан один из подопечных. И суд удовлетворил этот иск и обязал приемную мать погасить задолженность. Мы подали на решение суда апелляционную жалобу в Московский областной суд, намереваясь отменить это решение. Мособлсуд его действительно отменил, но возложил обязанность погасить эту задолженность на несовершеннолетнего ребенка. Проблема по погашению сиротами долгов за услуги ЖКХ носит массовый характер, ее поднимают на всех форумах приемных семей. Директора детских домов тоже трубят об этом: как только ребенок выходит из сиротского учреждения, на него вешают все долги, которые накопились в квартире его родственников, и взыскивают с него. А ведь часто бывает так, что дети в этих квартирах вообще не жили, их родственники не платили по счетам, не работали, употребляли алкоголь, накопили долги,— и вот выпускник детского дома, у которого есть на счету какие-то средства, социальные выплаты, несет ответственность за их образ жизни, и с его карточки списываются деньги.
— Это вообще законно?
— Взыскивать долги из социальных выплат незаконно. Когда мы об этом узнаем, мы объясняем службе судебных приставов, что они не имели права на такие взыскания, и запускаем механизм возвращения этих денег. Каждый раз возникает ощущение, что приставы об этом просто не знают.
А сколько ребят до нас не доходит! Они теряют эти деньги и не могут их вернуть. Для многих социальные выплаты — единственный шанс обустроиться, социализироваться, но у них забирают эти деньги, и делает это государство, которое обязалось быть их родителями. Думаю, что эти проблемы не решаются только потому, что на это нет политической воли. Сироты не нужны нашему государству. Но мы будем отстаивать права этих ребят в суде. Раз уж государство приняло на себя обязанности родителей в отношении детей, оставшихся без попечения, оно должно эти обязанности исполнять.
Беседовала Ольга Алленова
https://www.kommersant.ru/doc/5468802?from=spend_time
