4 марта делегаты Межправительственной конференции по морскому биоразнообразию районов океана за пределами национальной юрисдикции согласовали текст исторического соглашения – впервые страны договорились защищать биоразнообразие в международных водах. Андрей Мучник из Службы новостей ООН попросил прокомментировать этот прорыв Владимира Рябинина, Исполнительного секретаря Межправительственной океанографической комиссии ЮНЕСКО.
АМ: 4 марта был принят текст нового соглашения по охране морского биоразнообразия в районах океана за пределами национальной юрисдикции. Объясните, пожалуйста, нашим слушателям почему это соглашение такое важное.
ВР: Океан покрывает 71 процент поверхности Земли, а в соглашении речь идет о двух третях мирового океана. То есть половина Земли сейчас не имеет правил, по которым нужно охранять жизнь в океане. Сейчас происходит второе по своей скорости вымирание видов. Первое было 65 млн лет тому назад, когда упал метеорит и динозавры практически сразу вымерли. То есть это был как бы взрыв. А теперь этот взрыв устроили мы, это такая довольно быстро происходящая деградация жизни на планете, включая в океане. Новое соглашение организует и обязывает страны использовать определенные правила для того, чтобы сохранять жизнь в океане. Это соглашение будет работать вместе с соглашениями о климате, такими как Парижское соглашение, и с соглашением по сохранению биоразнообразия, которое было принято недавно Монреале в рамках Конвенции по биологическому разнообразию. Теперь согласован и подход к сохранению жизни в океане. Что может быть важнее?
АМ: А почему так долго заняло согласование текста этого соглашения?
ВР: Это соглашение начало разрабатываться, конечно, очень давно. Но к процессу международных переговоров приступили в 2004 году. У каждого, возможно, будет своя интерпретация, почему этот процесс занял так долго. Во-первых, это юридически обязывающее соглашение, и каждое из таких соглашений требует осознания страны, в состоянии ли она принять на себя такие обязательства или нет.
И мы видим, что за последние годы в этом плане было проделано много работы. Так, в 2015 году была принята Повестка дня устойчивого развития, в том же году было принято Парижское соглашение по климату. Долго заняла разработка нового документа по разнообразию, но так и планировалось.
То есть в общем мир осознал, где мы находимся с точки зрения сохранения жизни на Земле и природы. Мир меняется все больше и больше, и правительства осознают, что необходимо сохранять природу. И это позволило принять эти юридически обязывающие соглашения, переговорщики сумели найти компромисс, потому что весь этот процесс состоял из поиска компромисса.
Какие-то вещи были неприемлемы для определенных групп стран – многие страны работали, как группы – искали компромисс, более мягкие формулировки. В результате 4 марта текст соглашения стал приемлемым для всех. Но текст по-прежнему остается достаточно серьезным, там не только одна «вода», это реальное соглашение. Вот в этом и состоит успех.
АМ: А какими будут следующие шаги?
ВР: Следующий шаг в любых подобных ситуациях состоит в том, что соглашение должно вступить в силу. Для этого потребуется, чтобы определенное количество стран ратифицировали это соглашение и, соответственно, информировали ООН о том, что они это сделали.
Например, Конвенция ООН по морскому праву была принята в Ямайке 1982 году, а в силу вступила только в 1996 году, то есть это заняло 14 лет, чтобы необходимое количество стран ратифицировало. Некоторые страны до сих пор не ратифицировали. Но они понимают, что практически все ратифицировали и пользуются этой конвенцией, а раз так, то и они вынуждены ей пользоваться.
Вот и сейчас будет такой же процесс, но я думаю, что это произойдет гораздо быстрее. Почему? В связи с тем же самым пониманием того, что надо что-то делать.
А дальше конвенция начнет реализовываться: будет учрежден секретариат конвенции, будут разные механизмы, рабочие группы. На сегодня Конвенция не поставила конкретных задач каких-то, но я очень надеюсь, что будет разработан план ее внедрения и реализации. И этот план приведет к каким-то реальным шагам в океане, а не только к созданию закона.
АМ: А существует какой-то механизм мониторинга выполнения соглашения?
ВР: Это было как раз одним из важных камней преткновения, потому что люди понимают, что если это юридически обязывающая конвенция, тогда должны существовать механизмы для ее мониторинга. В каждом из четырех крупных разделов этой конвенции такие механизмы более-менее прописаны. Первый раздел конвенции говорит о том, что мы будем делать с морскими генетическими ресурсами, второй – как мы будем оценивать воздействие действий в океане на окружающую среду океанскую, третья часть конвенции – как управлять океаном с точки зрения определенных процессов или задач и четвертая часть – развитие потенциала. В каждом из этих разделов создаются механизмы реализации, которые будут основаны на мониторинге.
Цель всей Конвенции – сохранить жизнь в океане, поэтому надо жизнь в океане изучать и измерять. В рамках межправительственной океанографический комиссии создаются методы наблюдения за океаном в рамках глобальной системы, например «ДНК в отношении окружающей среды».
Мы сейчас очень быстро учимся, как наблюдать наличие видов в океане. Недавно мы обнаружили в Индийском океане виды, которые были одними из первых, они еще остались, живут уже сотни миллионов лет. Такие способности помогут реально моделировать и измерять, что происходит в океане.
АМ: В Конвенции речь идет о тех водах, которые находятся вне пределов юрисдикции какой-либо страны. А каким образом тогда делится зона ответственности?
ВР: Конвенция ООН по морскому праву представляла из себя самое крупное в истории человечества перераспределение зон юрисдикции, потому что возникли исключительные экономические зоны. В результате страны получили определенные права в этих зонах.
В рамках новой конвенции страны не получают никаких прав, они берут на себя обязательства следовать одним и тем же правилам в рамках четырех областей, о которых я говорил. То есть мир не делится в рамках этой Конвенции. В рамках работы в океане есть зоны ответственности, например, зона ответственности по передачам сигналов по безопасности в океане, или если какое-то загрязнение произошло или выброс нефтяной. Вот такие зоны ответственности есть. А в целом страны не приобрели никаких дополнительных юридических преимуществ в океане. Океан остается общим наследием для человечества, является общим для человечества. Это очень важно.
https://news.un.org/ru/interview/2023/03/1438437
