«Труба» Виталия Манского — первый претендент на главный приз cочинского кинофестиваля
04 июня 13:49
Алена Солнцева
«Труба» Виталия Манского
Кого на Руси газ веселит? Алена Солнцева делится впечатлениями о премьере второго дня фестиваля «Кинотавр»
Контекст
«Свая в Сочи стоит дороже, чем вся поддержка документального кино за год»
«Кинотавр-2013». День первый
С Виталием Манским «МН» публиковали интервью во время работы над документальным фильмом «Труба». Режиссер тогда рассказывал, что вместе с оператором Сашей Ивановой, для которой это был дебют в полном метре, они проехали 10 тыс. км от Уренгоя до Кельна и обратно. Снимая жизнь людей вдоль газопровода Уренгой—Помары—Ужгород и дальше — в Польше, Чехии, Германии. Проследив судьбу газа, добытого в Ямало-Ненецком округе, до кафе Кельна, куда шофер грузовичка привозит его в баллонах. Впечатления режиссера о жизни людей, мимо которых идет знаменитый «голубой поток», тогда были очень сильные. После этого интервью мы с Виталием еще долго разговаривали о вещах, которые в фильм не вошли: о зарплатах, ценах, дровах и сапогах. О семейном бюджете лесорубов, заготавливающих дрова, чтобы отапливать квартиры в городках, стоящих в самых узловых местах газопровода…
Вчера на «Кинотавре» состоялась премьера. Сразу хочу сказать, что видела фильм второй раз — сначала мы, отборщики, смотрели его на видео. И впечатление от большого экрана совсем иное, куда более сильное и серьезное. Поэтому уверяю всех, кто захочет его смотреть, — идите в кино, это важно.
Важно не только потому, что на большом экране можно увидеть подробности, детали, которые на телеэкране не заметишь. Но еще из-за эффекта совместного просмотра — дыхание зала для этого очень современного, актуального фильма чрезвычайно значимо.
Он ведь не о газе и даже не о том, что держава, торгующая этим стратегическим сырьем, живет плохо и скудно, о чем мы все и так знаем. Он о заклятье русской жизни, где терпение и смирение идут в одном пакете с ленью и равнодушием. С оглядкой назад и отсутствием интереса к сегодняшнему дню, о просторах и красотах, о мерзлой земле и молитвах, о свадьбах и похоронах… У фильма сильный публицистический пафос, но помимо этого вполне объяснимого указательного пальца у него есть и тонкое лирическое настроение, второй и третий планы, сложная метафорическая структура.
Расскажу только пару эпизодов, тех, что наиболее просты для пересказа. В уральскую глубинку приезжает храм-вагон. Передвижная церковь для совершения мобильных богослужений. Вагон останавливают в тупике, снег заносит рельсы, вагон оказывается в пустом поле, где из строений только будка типа сортир. Священник обходит дома, стучит в покосившиеся двери, приглашая желающих посетить службу, причаститься, крестить младенцев. Священник тихий, неагитирующий, он застенчиво спрашивает: «А сами-то крещенные?» Услышав отрицательный ответ грубоватой девицы с изношенным лицом, покладисто кивает: сначала ведь самим надо, да?
Похороны несколько раз возникают в фильме
Немногочисленная паства собирается в вагоне, запотевшие стекла искажают фигуры молящихся, дрожит огонек свечи… С трудом из вагона спускается старуха с купленной иконой, мужик сажает ее на санки, кладет клюку ей на колени, везет обратно, домой…
Маленький городок в Нижегородской области, праздник 8 Марта, мы видим лица женщин, собравшихся в актовом зале, сцену, украшенную искусственными цветами и розовым атласом, городского главу, мятого и лысоватого, который произносит казенные слова о повышении благосостояния и улучшении условий и обещает, что в будущем и к ним придет газ. «Вранье», — кричит молодой мужик. «А те, кому вранье, могут выйти», — парирует глава. Мужик выходит. Начальник, пообещав поднять вопрос о газе на встрече с губернатором, заканчивает поздравление. На сцену выходит хор местных бабушек, запевают песню «Как хороши поля». Следующий кадр — мужики на местном кладбище топором и ломом долбят землю для могилы.
Похороны несколько раз возникают в фильме. Последний — в Праге, где действие происходит в крематории. Мы знакомимся с человеком, работающим у печи, там, где сжигают тела умерших. Газовой, между прочим, печи.
Газовый баллон — тоже один из героев фильма. Например, в сцене празднования 9 Мая в украинском городе, где к началу торжественного митинга включают Вечный огонь у памятника погибшим, а после праздника огонь выключают, а баллон с газом уносят до следующего раза.
Верный знак хорошего кино — его хочется пересказывать, вспоминать, и пока вспоминаешь, находишь новые переклички и метафоры, связывающие эпизоды в единую ткань… Но, конечно, фильм надо смотреть. Обсуждать, думать. Особенно я бы рекомендовала смотреть его всем работникам «Газпрома». В обязательном порядке, в служебное время и не по одному разу. Начиная с высшего звена. Там, кстати, очень красиво показаны нарядные и суперсовременные трубы газопередаточных станций, возникающие между каждым эпизодом.
http://mn.ru/moscow/20130527/346941783.html
http://creativecommons.org/licenses/by/3.0/legalcode
