Около миллиона видов растений и животных могут исчезнуть уже в ближайшее время. Ученые из 50 стран, работая под эгидой ООН, впервые подготовили подробнейший всесторонний доклад о состоянии биоразнообразия.
Более трех лет в общей сложности почти 500 ученых собирали и анализировали данные из 15 тыс. правительственных и научных источников с одной целью - определить влияние экономического развития на живую природу. Результаты ужасают: множество видов растений и животных - как на суше, так и в океане – под натиском человека исчезают невиданными темпами и могут быть потеряны навсегда уже при нашей жизни – в течение нескольких десятилетий…
Ранее в интервью с Марией Воронцовой из Международного фонда защиты животных (IFAW), мы поговорили о том, что официальные и общественные делегации делают в ООН для создания важных природоохранных договоров.
Сегодня мы расскажем о том, что на практике представляет собой работа защитника природы, когда речь идет об охране интересов обитателей самой большой по площади экосистемы Земли – Мирового океана.
АУ: Вы сказали, что необходимо сохранять различные виды. Обывателю иногда непонятно, зачем все эти виды, которые скрыты под толщей океанической воды, нужны. Почему нужно защищать все эти формы жизни?
МВ: Стабильность экосистемы определяется разнообразием видов. Это экологический закон: монокультура нестабильна. Система, состоящая из ограниченного количества видов – наземная или океаническая – в принципе не жизнеспособна. Именно поэтому сохранение биоразнообразия так важно. Мы можем говорить и о каких-то редких видах, которые хороши нам для рекреационных целей: мы хотим ими любоваться.
Но сейчас введено такое понятие, как «предоставление сервиса». То есть, многие животные и растения рассматриваются как виды, предоставляющие сервис человечеству в разных видах: медицинском, пищевом и так далее. Если мы берем океан, то здесь существуют пищевые цепи. Начинается все с бактерий, а затем фитопланктон, зоопланктон, маленькие рыбы, большие рыбы, морские млекопитающие, птицы, которые ныряют и ловят что-то – абсолютно все это взаимосвязано. Речь еще идет о том, как же одно с другим связано: придонные сообщества с сообществами животных и растений, которые находятся ближе к поверхности, как это связано с течениями и мигрирующими видами, которых очень много.
Океаны помогают сдерживать изменения климата, поглощая избытки тепла, образующегося в процессе парникового эффекта
Давайте возьмем китов. У всех китов обязательно есть места размножения, расположенные, как правило, в районе экватора, и места нагула и кормёжки, которые ближе к полярным территориям, то есть к Арктике и Антарктике. Это так, потому что приполярная территория очень богата планктоном. А размножаются они и рожают зимой детенышей в теплых водах, потому что они рождаются с малым количеством жира, и им просто холодно. Киты все лето едят, а дальше они мигрируют, и это миграционные коридоры, которые соединяют нагульные пастбища с территориями, где они размножаются.
Очень важно понимать, что киты питаются полгода, а полгода они вообще не едят ничего, потому что в теплых водах есть нечего. Если вдруг наступит перелов криля в Антарктике, то это очень плохо скажется на огромном количестве разных видов китов, которые кормятся на этом криле.
АУ: Сейчас в Вашей работе есть какие-то основные проекты, которые Вы ведете в области защиты океанов в Фонде?
МВ: Один из проектов, который мы ведем с 2000 года, это «Серые киты острова Сахалин». Это очень маленькая популяция, которая считалась полностью исчезнувшей, и думали, что ее перебили «янки», ведь американцы и японцы промышляли в Охотском море. Серые киты исчезли, их 30-40 лет никто не видел, но потом они были открыты заново - их насчитали 35 штук.
И это – на севере Сахалина, где на шельфе есть нефть. Все основные нефтяные компании были там, у каждой своя территория, свои скважины…
Я могу сказать, что этот опыт был успешным, сейчас популяция растет, и считается, что их примерно 250 штук. Нефтяные компании сначала восприняли присутствие неправительственных организаций в штыки и со словами: «Не мешайте, мы тут производим нефть, а что вы хотите?». Были разные сложности, но сейчас они относятся с огромным почтением к китам и даже ведут свои научные исследования. Например, компания «Сахалин-2» получила международное признание, как самая «зеленая» компания.
АУ: То есть, благодаря вашим усилиям удалось поменять всю парадигму социальной ответственности компании?
МВ: Я считаю, что так. Здесь очень существенную роль сыграло то, что мы с самого начала говорили, что мы не против нефти, а за то, чтобы работали далеко, ответственно и использовали современные технологии. Компания «Сахалин-2» провела свою трубу от двух нефтяных платформ, что являлось грандиозным строительством, не сквозь нагульные пастбища китов, а в обход.
АУ: Пастбища не меняются из года в год?
МВ: Этот «пятачок» на острове Сахалин шириной в 20 километров и длиной 100 километров. Трубы, которые прокладывают на глубине до 12 метров, могли бы просто разрушить половину этого пятачка, где кормятся матери и детеныши. Серые киты процеживают рачков, которые сидят в песке. Кит ныряет, ложится боком, собирает этот песок, отцеживает и получает много килограммов амфипод.
АУ: Помимо того, что Вы биолог и океанолог, Вы еще в своей работе параллельно становитесь и геологом, и нефтяником… Приходится сочетать знания в различных областях?
МВ: Да, конечно, приходится. Например, мы совсем не говорили о течениях, а течения в океане играют огромную роль, особенно для видов, которые мигрируют. Это сугубо океанология. Еще огромное значение имеет распространение звука, потому что киты разговаривают, и есть какие-то слои океана, которые проводят звук гораздо быстрее других.
АУ: Вы только что сказали, что киты разговаривают. Сколько было песен про то, что «дельфины говорят»... Человек может с ними общаться?
МВ: Нет, сейчас, конечно, нет. Но человек с удивлением слушает. У меня был опыт, когда мы ходили на яхте по Средиземному морю и искали кашалотов. Мы надевали наушники и слушали в гидрофонах звуки морских обитателей. Например, если проплывают дельфины, у них щебечущие звуки, а кашалоты щелкают - три щелчка и пропуск.
АУ: Практически азбука Морзе?
МВ: У кашалотов, правда, есть своя «азбука Морзе». Вот эти щелчки слышишь за пять миль, потом на эти щелчки выходишь, и кашалоты всплывают. У разных популяций кашалотов свои позывные, свой отличающийся язык, и каждый имеет имя. Эти щелчки обозначают, кто он есть.
Сейчас появились такие замечательные метки-присоски, которые позволяют повесить камеру на кита. Недавно камеры повесили на кашалотов, маму и детеныша. Кашалоты ныряют до двух километров, где они там ловят огромных гигантских кальмаров. Это была феерическая съемка - мама, а рядом с ней идет маленький ее китеныш. Она идет вертикально вниз, и, когда становится совсем темно, детеныш не может уже продолжать нырять с ней, он задерживается, а затем уходит наверх. Это все в звуках, они разговаривают постоянно, можно услышать щелчки между мамой и детенышем, который говорит, что он должен уйти, причем с совсем другим интенсивом. А когда она идет глубже вниз, она щелкает без перерыва, тем самым сообщая своему детенышу, что она делает.
АУ: То есть, эти морские животные очень социальные и общительные существа. А каково им приходится, когда они попадают в последнее время особенно распространённые океанариумы и аквариумы? Это для них своего рода тюрьма, получается?
МВ: Безусловно, потому что они живут в огромном трехмерном пространстве. Допустим, касатки, которых сейчас пытаются поймать даже в России, мигрируют на огромные расстояния, они живут в семьях, и они очень социальные животные. У них в семье, как у слонов, матриархат со старой касаткой во главе, которая руководит всеми. Она уже не воспроизводит детей, но обладает всем опытом и смотрит, чтобы все вели себя правильно. На самом деле, там невероятные знания.
Отлавливают всегда детеныша, изымая его их нормальной среды, и сажают в крохотный аквариум. Какой бы ни был большой океанариум, невозможно создать ничего близкого к тому, в какой среде живет касатка.
АУ: Есть какой-нибудь способ познакомить людей с этим морским миром, но также дать животным возможность жить в естественных условиях? Как сочетать это?
МВ: Очень быстро развивается экотуризм, «whale-watching », то есть наблюдение за китами. Считается, что сейчас ежегодный доход от таких экскурсий во всем мире составляет два миллиарда долларов.
АУ: Это еще один сервис, который мог бы помогать развивать свой регион? Смотреть на китов в своих морях и развивать туризм в этих местах.
МВ: Да, например, белухи на Соловецких островах. Это проект, который мы ведем с 1995 года вместе с Институтом океанологии. На одном острове есть мыс Белужий, который назван так, потому что каждый год там собираются 60-80 белух и проводят там два месяца. На Соловецких островах организовалось куча туроператоров, которые хотят возить туда людей. Поэтому, мне кажется, что, когда начинают говорить, что нужно строить океанариумы, потому что дети не могут ничего посмотреть и увидеть… Это неверно.
АУ: Необходима смена мировоззрения? Может быть, есть смысл как-то менять восприятие, говоря о том, что это не так полезно и что это скорее развлечение, чем образовательная программа?
МВ: На самом деле, если мы говорим об океанариумах, огромное количество беспозвоночных и рыб можно держать и так же показывать. Это тоже безумно интересно. Креветки потрясающе красивы, кораллы бесподобны. Действительно, это развивается. Морские аквариумы показывают животных, как устроена жизнь моря и создают хорошие искусственные биоценозы. Есть очень красивые дисплеи с разными медузами, но при этом нельзя сказать, что это негуманно.
Также, с развитием цифровой технологии получаются отличные съемки, можно пользоваться виртуальной реальностью, где Вы увидите китов еще лучше, чем в реальной среде. Это замечательная возможность.
АУ: Будем надеяться, что все эти элементы глобальной мозаики и международных договоров, обсуждений, в которых Вы принимаете участие, и современные технологии, и смена образовательной парадигмы позволят все-таки людям сохранить мир на долгие столетия и тысячелетия вперед.
МВ: Я очень на это надеюсь и рассчитываю. Все-таки глобальный разум идет в нужном направлении, потому что альтернативное направление – это реально гибель нашей планеты и гибель нашей цивилизации. Нам некуда деваться, и океаны нужно защищать!
https://news.un.org/feed/view/ru/story/2019/12/1369751
https://creativecommons.org/licenses/by/3.0/legalcode
